Весной 2016 года на московском рынке приютов для бездомных животных начался передел. Это произошло после того, как зоозащитники узнали о гибели собак в одном из учреждений московской благотворительной организации «Эко». Позиции «Эко», контролировавшей больше половины приютов в Москве, ослабли. На ее место пришли другие организации.
События в «Вешняках» нарушили устоявшийся порядок. 28 апреля в соцсетях появились сообщения о 300 трупах животных, которые собираются скрытно вывезти из приюта «Эко».
К приюту приехали зооактивисты и журналисты; а 29 апреля у ворот «Вешняков» собралась толпа людей, требовавших немедленно пустить их внутрь. К вечеру зоозащитникам удалось прорваться и найти внутри десятки мертвых животных. Событие получило широчайший резонанс; мэр Сергей Собянин поручил проверить все приюты города.
Большие приюты для собак появились в Москве только в 2008–2009 годах. До этого проблему бездомных животных решали с помощью отлова, смертельных инъекций, газовых камер и завода по утилизации биоотходов.
О гуманных методах обращения с бездомными животными в Москве впервые задумались в 1996-м. Профессор Медицинского университета им. Сеченова Андрей Шестаков в это время возглавлял ветеринарный центр, созданный на базе ВУЗа. Вместе с тогдашним начальником департамента ветеринарии мэрии Москвы Михаилом Кравчуком он предложил использовать известный зарубежный метод — ОСВВ (отлов, стерилизация, вакцинация, возврат)
Миграции не опасались: во-первых, районы изолированы автомобильными трассами и железнодорожным путями, во-вторых, один участок планировалось обрабатывать максимум за две недели.
Однако для реализации программы требовались приюты, чтобы передерживать собак после операции. А с этим была проблема: в Москве в это время работало около десяти небольших частных приютов.
Один из них находился в столичном районе Вешняки; землю под него выделила управа. Однако управляющие приюта то ли поссорились, то ли проворовались, и управа искала нового подрядчика. Заняться приютом попросили Веру Петросьян, которая в 1990-е работала в строительном бизнесе, но впоследствии решила посвятить себя зоозащите.
Чтобы поучаствовать в аукционе, Петросьян учредила благотворительную автономную некоммерческую организацию (БАНО) «Эко».
Приют «Эко-Вешняки» открылся в 1997-м. В том же году стартовала и московская программа стерилизации бездомных собак. Небольших частных приютов, как и ожидалось, для передержки собак не хватало — московский департамент ЖКХ потребовал от префектур округов выделить участки под строительство новых, но почти все префектуры проигнорировали это требование.
Впрочем, зоозащитников, в том числе Петросьян, программа все равно устраивала: животных — по крайней мере официально — больше не уничтожали. Хотя в реальности многие собаки гибли при отлове.
Программа ОСВВ провалилась, и не только из-за нехватки приютов. Ее авторы не учли, что москвичи ежегодно выбрасывают на улицу тысячи новых животных. Зоозащитники предполагали, что штрафы за это появятся одновременно с программой стерилизации (такой опыт есть в Европе и США), но соответствующий законопроект Госдумой не рассмотрен до сих пор.
В начале нулевых стаи бродячих животных запросто можно было встретить в самом центре Москвы. В 2004 году главный санитарный врач столицы Николай Филатов написал мэру Юрию Лужкову письмо, в котором раскритиковал программу стерилизации и заявил, что «она ведет к осложнению эпидемической обстановки на территории города».
В 2005-м главный редактор Красной книги Москвы Борис Самойлов заявил, что бездомные собаки уничтожили всех косуль в «Лосином Острове» и угрожают любым другим животным,«за исключением белок, которые могут спрятаться на деревьях».
Юрий Лужков оказался в затруднительном положении: программа проваливалась, но вернуться к истреблению собак нельзя. Тогда было решено построить в Москве 22 огромных приюта — их точно бы хватило на передержку всех собак. После согласования с профильными департаментами мэрии и префектурами участков осталось 15; их строительство курировал Петр Бирюков — заместитель мэра по вопросам городского хозяйства.
На возведение приютов в 2007 году выделили 2,7 миллиарда рублей. Основным подрядчиком была фирма «Универсстройлюкс».
Вялое строительство началось в конце 2007 года и подразумевало две очереди: сначала — асфальтирование, заборы и вольеры, а потом — подведение воды, электричества и сооружение ветеринарных клиник. Удобств дожидаться не стали — отловленных собак свозили в недостроенные объекты с лета 2008 года. Спешка объяснялась уже не только неэффективностью программы ОСВВ: в апреле 2008-го стая собак напала на 55-летнего Владимира Гайдаржинского, вышедшего на вечернюю пробежку, — мужчина умер. К тому же в Москве должен был пройти конкурс «Евровидение», и как сказал тогда специалист по фауне в Восточном округе Михаил Довбня, «не хватало еще, чтобы иностранного гостя укусил пес».
Поскольку приюты по документам не были сданы в эксплуатацию, город не финансировал их деятельность. Префектуры обратились за помощью к зоозащитным организациям. В итоге сразу в шести округах Москвы из десяти городскими приютами для бездомных животных стала управлять Вера Петросьян и ее «Эко».
К 2016 году большинство приютов, запланированных при Лужкове, построены не были: из 13 участков сданы два; остальные, как и в 2008-м, представляют собой асфальтированные площадки с собачьими клетками.
В 2009 году Петр Бирюков распорядился содержать собак в приютах пожизненно. Единственным способом спасения животных из приюта могли стать только новые хозяева. При этом в Москве в течение года приют пристраивает в среднем 10–15% питомцев; в Великобритании, для сравнения, — больше 90%, хотя забрать собаку из приюта там в разы сложнее.
Несмотря на это, в ноябре 2014 года новая мэрия приняла новый официальный регламент содержания бездомных животных, который подразумевал, что за полгода каждая отловленная собака найдет хозяина. Поэтому город оплачивает животным лишь 182 дня жизни в приюте.
В 2008 году на финансирование приютов город выделил всего 120 миллионов рублей, к 2011-му эта сумма увеличилась до полумиллиарда рублей в год, но условия в приютах оставались неприемлемыми. В вольере размером полтора на полтора метра жили пять-шесть собак. Подсобных рабочих не хватало, а те, что были, вызывали у волонтеров тьму нареканий. Тогда же волонтеры начали обвинять Петросьян в коррумпированности.
В 2013 году проверку отрасли устроила Контрольно-счетная палата Москвы. На официальном сайте о результатах не сообщается — только об ее факте, но, по данным «Известий», город оплатил содержание вдвое большего количества собак, чем то, на которое рассчитаны приюты. «Комсомольская правда», ссылаясь на «предварительные результаты, оказавшиеся в редакции», написала, что из 2,7 миллиарда, выделенных с 2008-го по 2013-й на содержание приютов, «неправомерно использовано» было 1,1 миллиарда рублей.
В феврале 2016 года «Эко» внезапно выгнали из двух приютов — «Некрасовка» и «Печатники»; префектура ЮВАО отказалась продлить контракт. Зампрефекта Евгений Афанасенков в письме волонтерам 6 мая указал, что «по результатам проверки [двух приютов] выявлены множественные грубые нарушения в части ухода за животными и содержания имущества приютов».
Новым подрядчиком в «Некрасовке» и «Печатниках» стала организация «Автодормехбаза» (АДМБ), учрежденная префектурой ЮВАО.
В начале 2016 года «Эко» контролировала существенную часть собачьих приютов в Москве — у организации были контракты с пятью из десяти административных округов и с четырьмя поселениями в Новой Москве. В поселениях Новой Москвы приюты делили компании «Бобик» и «Облвет».
После скандала с «Вешняками» и последовавших за ним проверок из девяти контрактов с мэрией у «Эко» осталось только два. Многие волонтеры были счастливы, что после нескольких лет борьбы им удалось «отбить» приюты.
Позиции «Эко» после апрельского скандала значительно ослабли, но и ситуация в приютах, перешедших другим подрядчикам, не изменилась. Волонтеры «Некрасовки», пережившие смену подрядчика, не в восторге от нового — АДМБ. «При „Эко“ был плохой корм — и сейчас не лучше. Но тогда хоть ограничений не было, а сейчас 350 грамм в сутки на собаку, — рассказывает один из волонтеров. — Многие животные уже успели сбежать, а при „Эко“ ни одна моя собака не пропала. Еще раньше худо-бедно лечили, возили в клинику — сейчас все за свои деньги и еще разрешение брать приходится. Волонтеров всячески пытаются выжить, оскорбляют, разговаривают матом. И рабочие, и сотрудники префектуры прямым текстом говорят, что ни мы, ни собаки им не нужны».
Список претензий волонтеров к новому подрядчику изложен на семи листах. По словам волонтера, АДМБ планирует избавиться от лишних животных и часть двух приютов сдать в аренду под большегрузы.
Вера Петросьян тем временем в рамках оставшихся контрактов пытается застроить еще один участок недалеко от приюта «Царицыно» — там уже стоят пустые клетки, а рабочие расчищают площадку. Впрочем, с учетом недостаточного финансирования ей едва ли удастся устроить быт животных лучше, чем в других частных приютах «Эко».
В конце июня 2016 года место «Эко» на Северо-Западе Москвы заняла фирма «Витус+», раньше управлявшая приютами в СВАО.
Источник6https://meduza.io/feature/2016/07/11/peredel-bezdomnyh-zhivotnyh
